6 мая – Престольный Праздник храма в честь святого великомученика и Победоносца Георгия, а значит и всего нашего дружного Прихода, настоятелем которого много лет является протоиерей Вячеслав Чистяков. Приводим ниже о нем статью Владимира Писахова (газета «Белгородская Правда» от 2 мая 2021 г.):

«Дорогу в храм каждый находит в своё время. Кто‑то ещё в детстве, по примеру родителей. Кто‑то обращается к религии, когда в жизни происходят трагические события. Иные начинают веровать, потому что так угодно Господу.

Протоиерей Вячеслав Чистяков, настоятель храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», расположенного рядом с колонией строгого режима в Сосновке под Белгородом, родом из Курска. В сане 25 лет. При нём началось строительство храма Петра и Павла в Прохоровке – Чистяков был там первым настоятелем.

«Как я выбрал Бога? В Евангелии от Иоанна есть такие слова: «Не вы Меня избрали, а Я вас, – сказал Господь». Не я Его избрал, понимаете? Он позвал, и я пришёл. Уверовал в 30 лет, в священстве – с 33. Полжизни занимался спортом в Курске, где родился и вырос, поэтому было нетрудно: спортсмен – это аскет. Спортивная дисциплина чем‑то похожа на христианскую. Не надо нигде выпячиваться: хороший человек всегда за спиной стоит скромно, всегда прячется. Можешь – делай, на словах доказывать не нужно.

Ещё пацаном я серьёзно увлёкся тяжёлой атлетикой. На соревнования ездил, потом детей тренировал. До сих пор помню личные достижения – 132 кг в рывке, 172 в толчке. Недавно нашёл дома значок мастера спорта СССР, взял в руки, поцеловал. По‑прежнему иногда снится, как штангу тягаю.

В церковь никогда не ходил, попал туда случайно. Дело в том, что каждый спортсмен умеет элементарно делать массаж. И я заметил: после массажа напарникам забираю их боль себе. Понятно, почему боль проходила у людей: я их помял, расслабил. Но почему она появляется у меня? Решил, что это нечто большее, чем физиологический момент, и что это напрямую связано с духовностью».

«Мама моя регулярно ездила к старцу. Попросил её однажды: отвези, мол, и меня. Приехал. Спрашивать ничего не надо было – всё ясно стало. Понял в тот день, что есть что‑то гораздо большее, чем моя необыкновенная сила. После той встречи сразу покрестился, стал читать Евангелие. Что сказал старец? «Я без тебя проживу, без меня проживи». И дальше я пошёл жить не без него. Спорт не бросал, ходил в храм, молился.

Кстати, когда начал тренировать согласно Евангелию, результаты моих воспитанников заметно улучшились. Спросите, как? Смирение, терпение, любовь. И сила духа. Спортсмен подходит к снаряду – пульс за 200, страх проигрыша, преодоление самого себя. Каждый спортсмен в поиске всего этого. А в церкви всё на виду. Ты искал силу? Бери. Что мне надо, как должен поступать? Ответы на все вопросы здесь. Там просто тяжесть поднять, а тут жить, там мгновение под снарядом, тут – вечность.

Из спорта в итоге ушёл. Моего духовника отца Нектария в начале 1990-х отправили в знаменитое село Радонеж восстанавливать храм, и он попросил меня помочь в реставрации. Конечно, поехал: взял отпуск и внёс свою лепту в благое дело. Дома меня ждали супруга, двое детей, коллеги. «Батюшка, ну я поехал? – спросил у старца, когда мы закончили. – Буду приезжать по мере возможности». А он мне: «Никуда ты не поедешь. Священником будешь». Возразил ему: какой, мол, из меня священник? Тогда для меня это казалось чем‑то недосягаемым. «Ничего ты не понимаешь», – ответил старец. И я действительно остался.

Год с ним пробыл. Так помощь в реставрации обернулась подготовкой к принятию сана. Приехал однажды в Курск на Троицу, побежал в храм на службу. И там встретил нашего владыку Иоанна, он тогда архимандритом был. Он спросил: «Ты готов?» Я растерялся немного. И хоть ответил, что готов, но на просьбу Иоанна зайти к нему сказал, что чем‑то занят. В тот же день поехал в Москву к старцу: «Батюшка, что мне делать?» Одним словом, разговор с владыкой состоялся, и я получил первое назначение в Прохоровку. Настоятелем строящегося храма».

«Через месяц начал копать фундамент. Первые службы проводил в доме, построенном для священника, алтарь находился в кухне, а жить с семьёй приходилось в сарае. Героическое время, люблю его вспоминать. Нравилась ли мне новая жизнь? Такие оценки не даю. О прошлом не жалел. Кем бы я там стал? А здесь я священник, сопровождаю человека от рождения и до смерти.

В Прохоровке пробыли три года, затем направили меня в Белгород, в Иоасафовский собор. Позже оказался в Сосновке. Четверть века уже здесь. На своём ли месте? Приношу ли пользу людям? Это должны они сказать. То, что недорабатываю, очевидно. Нередко приходится исповедовать убийц. Когда надолго уезжаю, они спрашивают обо мне, ждут.

Как можно оценить полезность? Помню свою поездку на Донбасс. Привёз тогда лекарства, продукты. Хотел посмотреть, как умеют Родину защищать. Что я скажу умирающему от раны человеку? Что скажу воину, стоящему на блокпосту? Он ведь первым удар примет в атаке. «Чай пьёте, ребят? – спросил у них. – А у меня мёд есть».

Что мы чувствуем, когда обнимаем человека? Сердце волнуется, верно? А когда любимую женщину обнимаем, волнуется с определённым акцентом. Я воина обнимал – дрожь по всему телу. Он настолько напряжён, у него за плечами «Калашников» с боевыми патронами, он убивать умеет. Но не просто убивает – он маму с папой защищает. Всю обратную дорогу думал об этом. Ехали по Донбассу, и меня попросили свернуть с дороги в село: мол, люди там, помочь надо. Постучали в ворота, выбежали дети. Я достал сладости, мёд, раздавать начал. И вдруг понял – да они голодные!

Мешок с крупой в машине был. Отдал им. Люди с улицы подходили. Попросил разделить крупу между всеми. Нужен я там?

Ко мне однажды пришёл убийца на исповедь. Долго не мог покаяться. И я рассердился, грубо ответил ему: мол, иди отсюда! А он не уходил, как будто комок к горлу подскочил. У меня рука непроизвольно поднялась – дал ему леща, и словно кость из горла выскочила: всё рассказал. Я ему молитву прочитал, он плакал уже от радости, благодарил. Нужен я здесь?

Радость у нас единственная – от покаяния. Другая, общепринятая радость – надуманная, телом возбуждённая. За этой радостью мы порой бегаем, и от неё потом горько бывает. Истинно радуется тот, кто умеет каяться».

Фото Вадима Заблоцкого